Отправлено: 12.04.07 14:27. Заголовок: Наука дедушки Ивана
Вдохновлённый рассказом Kesslerа возьму на себя смелость опубликовать один из своих рассказов. Понимаю свой непрофессионализм в этом деле. Но если всё же понравится, продолжу...
Ходил я с дедушкой по окрестным лесам, когда был ещё сопливым мальчишкой всего четыре лета. В первый раз отправились мы с ним на озеро Чангар. Было мне тогда семь лет, я только первый класс закончил. Ехать нужно было на пригородном поезде, а потом ещё два километра по узкой тропке.
Дед ходил с палочкой, он воевал, служил в разведке, был ранен под Ленинградом. Он мне много рассказывал, как спасали от голода и болезней его знания о травах. Часто, в глубоком тылу врага, питались тем, что росло под ногами. Но об этом я как ни будь, потом расскажу.
Вышли мы из поезда перед мостом и направились к озеру. Тропка петляла по лугам и небольшим овражным перелескам. Дед шёл медленно, я же, неугомонный, вертелся юлой вокруг него. Срывал травку, подбегал к деду, спрашивал.
— А это что за травка, зачем она нужна?
Подбежав в очередной раз с сорванным цветочком, не успел задать вопрос, дед строго спросил меня
— Ты, почему травы, цветочки рвёшь, а потом бросаешь?
— Не будешь траву пользовать, не имай. Лучше дождись меня, а когда подойду, спроси.
Меня как холодной водой окатили, сначала обиделся, что, мол, он мне тут указы даёт, а потом понял, правильно, нельзя зазря травку трогать, если дела с нею иметь не будешь.
С тех пор науку ту дедову помню хорошо, и без дела траву не рву. Наоборот, найду красивый цветочек, любуюсь на него, наблюдаю за насекомышами, которые копошатся в цветке, занимаясь своими делами. Рассматриваю переплетение жилок на листочках, запоминаю.
Пришли мы на озеро, а у меня всё трепещет внутри, ведь в первый раз с ночевкой в лесу. Скинули рюкзачки, дед велел мне таскать сухие ветки для костра, а сам вырубил в ивняке две рогульки и перекладину для очага.
А мне того и нужно было, задание от деда получить. С радостью стал по кустам лазить, да сухие ветки таскать. Даже большие коряги тщился дотащить, но дед не велел.
— Не бери — говорит — ношу не по силам, носи помаленьку. — иди сюда, внучок, — позвал дед — давай учись костёр разводить с одной спички.
Дедушка взял сухую палку и принялся строгать острым складным ножом тонкую стружку. Настрогав сколько надобно, сложил стружку домиком, достал из кармана рюкзака свиток берёзовой коры, оторвал узкую полоску и пристроил под стружкой. Наломал тонких веточек, сложил кучкой рядом с кострищем, чтобы под руками были.
— Сергунок, — приговаривал дедушка — как увидишь кору, где берёзовую, сухую в лесу, лежит ли, али на дереве отслоилась, прибери, завсегда пригодится.
Достав коробок спичек, дед поджёг берёзовую ленточку. Та вспыхнула как порох, зачадила чёрным дымом, а огонь уже схватывал стружку.
— Подкладывай, внучок, маленькие веточки, только аккуратно, не спеши.
Как же я радовался в этот момент, дед доверил такую серьёзную работу, костёр поддерживать. В ход пошли уже веточки потолще, а потом и вовсе, небольшие полешки. Костерок жарко разгорелся, перестал дымить.
Дедушка вбил обушком топорика по сторонам кострища две рогульки, зачерпнул алюминиевым котелком воды из озера и повесил на перекладину над огнём.
Я знай, дровишки таскал и подкладывал. Вскоре вода начала закипать, заварить бы нужно травку, чаёк приготовить. А дед с удочками к воде спустился. Я не стал его дожидаться, схватился за раскалённую ручку котелка и вскрикнул от сильной боли.
Побежал к дедушке, слёзы сами текли по грязным щекам. Дед сразу всё понял, сорвал рядом с собой какую-то травку и принялся перетирать её в жёстких ладонях.
— Раскрой ладошку, внучок, держи вот.
Дедушка вложил в обожжённую ладошку зелёную кашицу и приказал крепко сжать. Было больно, но я, сдерживая душившие слезы, крепко сжал травку, так что сок между пальцами потёк.
И произошло чудо, буквально через минуту боль внезапно стихла, но дед не велел траву бросать, пока не подсохнет прямо в ладошке, сказал только, чтобы ослабил хватку.
— Впредь тебе внучок наука — выговаривал мне дедушка — не хватайся за ручку котелка, как только вода закипела, а покипит немного, можно брать, проволока остывает.
— Смотри вот, какая травка тебя лечит, — он показал на растущий рядом кустик — это трава-лебеда, запомни, сила в соке её от ожогов, пока пузырей нет, хорошо поможет.
Пришли к догоравшему костерку, дедушка собрал травок на лугу, присовокупил несколько молодых веточек дикой смородины, положил всё в котелок, накрыл крышкой. Из-под крышки сразу же тонкой струйкой потянулся аромат луговых трав.
Когда травяная кашица в ладошке подсохла, я выбросил её, вымыл ручку в холодной озёрной воде. На коже остался косой красный след, немного стянуло, чуть болело, но не сильно. А потом за делами я и вовсе забыл про ожог.
Дедушка разлил по большим алюминиевым кружкам горячий ароматный травяной чай, добавил сахарку и поставил на землю остудиться.
Потом я прихлёбывал сладкий чаёк с горбушкой чёрного хлеба, и в этот момент ничего вкуснее для меня на свете не было.
Velibor, я, конечно, не ботаник, но в книжке у меня неточный значит, перевод, пока не буду спорить. Но проверю. Или -- скажу большое тебе спасибо и перечеркну в книжке некоторые слова.
Ласковое солнышко коснулось лучиком Серёжиного лица. Он зажмурился, перевернулся на другой бок, чтобы досмотреть чудный сон. Будто летит он над землёй как птица, мелькают деревья, луговые травы, ровная гладь чистых озёр. Вдруг, большая стрекоза села на руку, трепеща прозрачными радужными крылышками.
Он открыл глаза. Дедушка стоял возле кровати и щекотал Серёжину ручку.
— Вставай внучок, в лес пойдём сегодня за иван-чаем.
Сережа, всё ещё досматривая сон, побежал умываться. При этом хотелось кричать «ура» от счастья. В кои веки дед сам позвал в лес, а не пришлось сначала просить и уговаривать, соблюдая издавна заведённый дедушкой ритуал.
Через пять минут мальчишка стоял одетый с небольшим рюкзачком в руках. Дед собрал свою ношу ещё с вечера, а Серёжа всегда держал наготове собранный рюкзак со всем необходимым. Мало ли что деду в голову взбредёт, неизвестно, когда в лес соберётся.
— Погоди внучок, давай на дорожку попьём чаю, чтобы силы были. Помнишь, мы весной цветки клёна американского собирали, да не просто так. В этих цветках большая сила, и перед дальней дорогой не грех и чайку из них заварить.
— К нам то это дерево Хрущёв ещё привёз, чтобы города озеленять, а клён хорошо прижился, кругом сейчас растёт.
Дед поставил на стол две эмалированные кружки, бросил туда по щепотке сухих цветков клёна. Чайник как раз закипел и дедушка налил кипятку до половины кружек и накрыл вафельным полотенцем для томления. Через пять минут старый и малый пили зелёноватый чай. Серёжа переливал понемногу чай в другую кружку припивая и перекатывая за щёкой жёсткий как камень кусковый сахар. Дед хлебал пустой чай, шумно втягивал губами обжигающую жидкость и громко кряхтел от удовольствия.
Друзья вышли из дома довольно рано, на небе ни облачка, солнышко ещё не высушило росу на траве. На влажном асфальте ползали последние не спрятавшиеся земляные черви. Со всех сторон было слышно пение зябликов и чириканье воробьёв.
— Деда, а мы, куда сегодня пойдём за иван-чаем?
— К Паланским пескам, внучок, что возле Красной речки. Помнишь, как мы на Красную речку ходили рыбачить, язей ловили, вот в ту сторону и пойдём.
Долго ли коротко, а дед с внуком подошли к мостику через Красную речку, дальше тропинка бежала к Суре, к Паланским пескам. За мостом, сжимая тропу, стеной стояла крапива, над нею возвышались могучие стволы дягиля, разлаписто выставив в разные стороны огромные листья. Внизу почти стелясь, росла полевая мята. Комары тучами нападали на путников. Мальчонка уже устал отбиваться от комаров, только беспрерывно вытирал ладошкой лицо, смахивая надоедливых насекомых.
Наконец, вышли на берег Суры, свежий ветерок сдул последних кровопийц. Серёжа побежал к реке, первым делом ополоснул в прохладной воде руки и умыл искусанное лицо. Дед смотрел на внука с прищуром, улыбался, его то комары никогда не кусали.
— Вот видишь, внучок, за молодым ивняком взгорок, туда нам нужно.
— Я первый, я первый — закричал мальчишка и ужом стал просачиваться сквозь частокол ивовых побегов.
Дед, прихрамывая и опираясь на палку не торопясь, шёл через кусты, выбирая дорогу.
Поднялись на взгорок. Тут же на краю обрыва Серёжа нашёл несколько ягод красной смородины. Ягодки были уже спелые, кислые с небольшой слатинкой. Зажав грозди смородины в кулаке, внук понёс их деду. Тот сидел в тени на поваленном вязе, отдыхал, после долгой дороги.
— Спасибо внучок за ягодки, ох, какие кислые да сильные, сразу жить веселее стало.
— Ты ещё побегай, а я отдохну маленько, устал что-то. Да под ноги смотри, тут змей много, греются сейчас на пеньках, да на муравьиных кочках.
Серёжа стал обследовать место, куда они попали. Это был высокий плоский берег Суры, окружённый, с одной стороны Красной речкой, а с другой, оврагом. В высокой траве ползали юркие серые ящерки. На цветках дудника сидели большие зелёные жуки, они ловко перебирали цветочки передними лапками, собирая пыльцу. Полевые шмели как тяжёлые бомбардировщики садились на цветки клевера. А большие белые бабочки боярышницы с чёрными жилками на крыльях никого не боялись. Смело садились на руки, плечи, собирая с одежды кристаллики высохшего пота.
Мальчишка не разбирая дороги, побежал на голос деда, споткнулся о лежавшую корягу, чуть не упал. Это его остудило и дальше он шел, глядя под ноги. Дедушка сидел на корточках возле зарослей иван-чая. Вытащив из рюкзака мешочек из льняной ткани, дед развернул его, приготовил для сбора.
— Смотри, внучок, как нужно листья иван-чая собирать. Отступай от нижних цветков немного, обхватывай пальцами стебель крепко, но не сильно и вниз тяни листья в ладонь, левой рукой аккуратно придерживай макушку, чтобы не оторвалась.
Дед ловко провёл сверху вниз по стеблю, в ладони остался листьев пучок, его дедушка положил в мешок.
— Пробуй, внучок, пробуй. Только смотри, если какой сухой, кривой, дырявый листочек заметишь, его выбрасывай.
У Серёжи сначала ничего не получалось, то макушку оборвёт, то половину листьев оставит на стебле. Постепенно дело наладилось. Внук ловко стал обдирать листья, и они с дедом довольно скоро туго набили ими полотняный мешочек.
— Ну, хорош, Сергунок, хватит на сегодня, этот мешок ещё нам домой нести.
Дед трубкой плотно свернул горловину мешка, ещё немного утрамбовав листья. Возле упавшего вяза росла большая липа, под ней было не так жарко в теньке. Дедушка положил мешок так, чтобы он и в тени был, но и чтобы солнышко на него попадало сквозь крону дерева.
— Вот смотри внучок, зачем я мешок так положил, листья сейчас плотно набиты, на солнышке они преть начнут, сок выделять, умягчаться. Ароматными станут. А когда домой придём, они почти готовы будут. Полежат до завтрашнего утра, а потом мы их сушить разложим.
C чувством исполненного долга Серёжа опять добрался до кустов смородины и, морщась, стал объедать кислые ягодки. И как же хорошо было в природе. Тонко стрекотали кузнечики в траве, ласточки береговушки собравшись в большие стаи, громко пища носились над водой. С реки то и дело доносились всплески крупной рыбы. Солнышко марило и над разнотравьем дрожал воздух, наполняя округу ароматом цветущих луговых трав.
Velibor, американский клен, тот, которого у нас называют канадским? На юге нашей маленькой, но гордой страны, вместо березового сока заготовки приготавливают от него. Интересно, что хоть у нас дома за околицей , была большая кленовая аллея, никому и в голову не пришло ставить по весне банки. Однажды кто-то поранил мой любимый клен, на котором батька качели повесил (у него по осени листья краснели и он и был канадским), я и попробовала его сок. Обалденный непередоваемый вкус!
Velibor! Ваш очередной рассказ прочитаю после работы: спешу. А пока ещё вопросик по предыдущему: есть собственно лебеда, а есть похожая на неё марь. Они взаимозаменяемы? (я имею ввиду полезные и лечебные свойства).
Velibor, американский клен, тот, которого у нас называют канадским?
Конечно же нет, это разные виды. Канандский клён, он же платановидный или остролистный, Американский клён, он же яселелистный. Встречается ещё клён полевой и клён татарский. почитай тут: http://travoved.narod.ru/ras/rs3.htm?9
Kessler пишет:
цитата:
лебеда, а есть похожая на неё марь. Они взаимозаменяемы? (я имею ввиду полезные и лечебные свойства).
Где-то в середине мая, когда солнышко уже прогрело землю и растения в лесу и на лугах наперегонки шли в рост, Серёжа с дедушкой отправились за диким луком.
Встав с утра пораньше, попив чаю из листьев смородины, шиповника и земляники, дедушка нарезал ломтями полбуханки ржаного хлеба, пересыпал его крупной солью, завернул в чистую льняную тряпицу. Ещё приготовил полотно для лука. Серёжа первым делом, положил в карман свой складной ножик, по другим карманам рассовал пустые спичечные коробки. Мало ли какую добычу придётся встретить в лесу.
Через полчаса, после того, как вышли из дома, путешественники уже были на Низком поле, трава была ещё невысокая, в лужах цвела калужница болотная, в её ярко-жёлтых цветках копошились мелкие жучки. Серёжа тут же лёг на землю и принялся наблюдать за жизнью цветка. Жучки занимались своими делами, не обращая на наблюдателя никакого внимания, лишь замирали не надолго, когда Серёжина тень перекрывала цветок, но тут же опять принимались ползать.
Дедушка уже подошёл к противоположному краю поля, когда Серёжа вспомнил, что нужно идти дальше и вприпрыжку понёсся догонять деда.
Вошли в лес, то тут, то там были слышны барабанные дроби дятлов. Трясогузки перелетали через тропинку прямо перед путниками, пропускали их и принимались ловить вспугнутых путниками насекомых. На лесной полянке, окружённой старыми соснами, наклонив свои головки к земле цвёли красивые жёлтые цветы.
— Деда, а деда, что это за цветочки такие красивые?
— Это баранчики (первоцвет весенний), внучок, вкусные и полезные, съешь-ка цветочек.
Серёжа сорвал один бутон, осторожно надкусил, — кисленькое, сладенькое, есть можно. Так и шли по дороге, мальчишка на ходу обрывал и ел вкусные цветочки первоцвета. А то убегал с тропинки в лес, набирал пучок сныти.
— Вот, деда, поешь снитки.
— Сам ешь, внучок, у меня и зубов то нет, чтобы свежую траву жевать.
Серёжа с удовольствием жевал сныть в прикуску с цветами первоцвета. И тут его внимание привлекло необычное растение, раньше невиданное. На раскидистом стебле на концах побегов висели по нескольку фиолетовых цветочков, похожих на цветы акации.
— Дедуля, а что это за цветочки.
— Это, внучок, чина, хорошая трава, в войну она нас здорово выручала, когда голодно было. У неё семена, как горох, только мелкие. Бывало, наберём мешочек, очистим от стручков и кашу варим. Каша по вкус на гороховую похожа, только с горчинкой, а если семена отмочить сутки, то и горечь пропадает. Со свежим лучком ох и вкусная была.
Серёжа опять отстал от дедушки, залюбовался цветочками чины, похожими на львиный зев. Дикие пчёлы деловито жужжали, летая вокруг цветков. Эти пчёлки были мельче домашних, поэтому почти до половины залезали в венчик цветка, в поисках сладкого нектара.
-------------------------------------------------------------------------------- Вскоре дед с внуком подошли к мостику через Красную речку.
Дедушка присел на брёвнышко возле речки, а Серёжа побежал к воде. Да и как же упустить такую возможность, опять понаблюдать за подводными жителями.
В речке кипела жизнь. Стайками носились мелкие пескари, их тени мелькали то в одном месте, то в другом, а то вдруг рыбки сверкали своими серебристыми бочками на солнышке. На дне, среди старой листвы и опавших веток, ползали большие ручейники, таская на себе свои необычные домики.
Серёжа поймал одного ручейника, что рассмотреть, из чего сделан домик. Насекомое тут же спряталось поглубже в свой домик-трубочку. Убежище ручейника было слеплено из очень мелких плоских ракушек. Мальчишка принялся ловить новых ручейников. Ещё у одного домик был сделан из старых опавших листочков, у другого – из травинок и палочек, а один и вовсе удивил, домик его был изготовлен из крупных песчинок, и на дне был почти не заметен.
Мальчишка отпустил ручейников в речку и побежал за дедушкой.
-------------------------------------------------------------------------------- Примерно через полчаса друзья всё же вышли на Лукову поляну. Она представляла собой длинную широкую ложбину, с одной стороны ограниченную молодым чернолесьем за которым текла речка Бобровка, с другой взгорком, заросшим березняком. Над поляной стоял приятный дух разнотравья. Где-то высоко в небе пел жаворонок. Кругом всё жило, пело, радовалось хорошему солнечному дню.
— Вот тут остановимся, под берёзкой, в тени. Вот и старое кострище есть, видать, рыбаки весной ночевали.
— Давай, внучок, скидывай рюкзак, доставай свой ножик, и пойдём лук искать.
Спустились на поляну, Серёжа как не искал лук, ничего не мог найти, казалось, кроме травы тут ничего не росло.
— Деда, а где лук-то, я не вижу его.
— Да как же внучок, ты не видишь? С твоими молодыми глазами! Вот же под ногами у тебя семейка, глянь-ка, видишь, пёрышки у лука немного круглые, толстенькие, и темнее чем трава. Ну-ка, сорви.
Серёжа сорвал одно пёрышко лука, попробовал на вкус. Да, дикий лучок был вкуснее огородного, не такой острый и жгучий.
— Ну что, Сергунок, запомнил какой лук, доставай ножик и режь ближе к земле. А складывать будешь вот сюда. — дедушка расстелил узкий льняной холст на траве.
Сначала Серёже было интересно находить среди травы семейки дикого лука и взяв в пучок перья ловко срезать ножом. Но через какое-то время это однообразное занятие стало ему надоедать. Да и слепни порядком донимали. А дедушке хоть бы что, ползал на коленках по траве, перетаскивая за собой холстину, не спеша, складывая на неё пучки лука.
— Ну, всё, Сергунок, хватит собирать. На пироги достаточно будет, а то враз всё не съедим, завялится, невкусный будет. Лучше ещё потом сходим сюда.
— Завтра утром нам бабушка пирогов напечёт с диким луком-яйцами, а теперь давай перекусим, и собираться домой будем.
Дедушка сложил охапку лука на один край холстины и стал сворачивать её в плотную скатку.
— Отнеси, внучок, лук наверх к нашему месту, а я ещё лучку соберу для обеда. А ты, как отнесёшь, возьми котелок и сбегай за водой на речку.
Сказано — сделано. Дед принёс немного лука к стоянке, а Серёжа успел сбегать к речке, принёс в котелке воды.
Костёр на этот раз разводить не стали. Дедушка с Серёжей ели дикий лук с ржаным хлебом и с солью, запивая чистой студёной речной водицей. Вкусно и сытно. (от воспоминаний даже слюнки потекли. Прим. автора).
По дороге домой Серёже встретилось ещё много чего интересного. Шли не спеша, и когда подходили к дому длинные тени деревьев уже «лизали» заборы на противоположной стороне улицы.
Договорились ещё с вечера, поэтому Серёжа вскочил ни свет – ни заря. Быстро умылся, оделся. Дедушка на кухне уже заварил чай из липового цвета и листочков Иван-чая. Лишних разговоров не вели, пили ароматный чай молча, каждый думал о чём-то своём.
Напившись чаю, дед шлёпнул себя ладонью по коленке.
— Вот и гоже! Давай, внучок, допивай чаёк и на пригородный пойдём, поезд ждать не будет.
Серёжа быстро допил ещё горячий чай, проверил карманы, всё ли на месте. Нож — в правом кармане брюк, пара пустых спичечных коробков — в нагрудном кармане рубашки. Во внутреннем кармане затрёпанного школьного пиджачка — леска с поплавком и крючком, намотанные на мотовильце. В остальных карманах были напиханы какие-то цветные камешки, мелкие гвозди, кусок бересты — мало ли, что в лесу может пригодиться. Первый пригородный приходил рано. Хотя, солнышко ещё пару часов назад показало свои лучики на востоке, было зябко.
— Б-ррр.
— Что, Сергунок, замёрз? Ну, побегай маленько, пока идём...
В поезде, «расплющив» нос о холодное оконное стекло, Серёжа наблюдал за мелькающими кустами, растущими вдоль насыпи. Проехали болото, над моховыми кочками стоял туман, подсвеченный сверху солнышком, и, словно чёрные башни из сказки, торчали из тумана сухие стволы деревьев.
Разыгралось воображение, показалось, что из тумана вот-вот покажется дракон несущий в лапах добычу. Стало немного жутко, мальчишка скосил глаза на стремительно несущуюся насыпь, провожая глазами белые столбики с цифрами.
Выйдя из поезда, дед с внуком спустились вниз и пошли по неприметной тропинке, уводящей в тёмный лес.
— Деда, а скажи точно, куда мы идём сегодня, как это место называется?
— На Медянские луга, внучок. Клубники там много, а пастухи коров пасти ещё не гоняли.
Пока шли через лес, тучи комаров набрасывались на путников. «Летуны» норовили напиться крови послаще. Поэтому, несмотря на смертельный риск, старались вгрызться в уши, веки, нос, губы. Маленькие вампиры сотнями теряли свои жизни под ладошками мальчишки, но их не становилось меньше.
Наконец, вышли на первую поляну, ветром сдуло надоедливых насекомых. Серёжа сорвал какую-то травку, размял её в ладонях до сока, и протёр лицо. Вроде стало немного полегче и кожа не так сильно зудела.
— Ничего, внучок, — приговаривал дед — терпи, привыкнет кожа. А то и вовсе кусать перестанут, как меня.
Тут же на краю поляны стали попадаться первые ягодки клубники. Серёжа принялся было набирать их, но дед приструнил.
— Погоди, Сергунок, пойдём дальше, на другой поляне побольше ягод будет.
Утренняя роса на траве ещё не высохла, и пока шли через поляну по заросшей тропке, ноги путников промокли до колен.
За первой поляной шёл небольшой перелесок, поросший ивовыми деревьями и молодыми вязами. Трава тут росла вперемежку с крапивой и дудником. Приходилось всё время аккуратно отводить от лица жгучие крапивные стебли. Дедушка шёл впереди, раздвигая палкой особенно густую и высокую траву.
— Ну, вот, внучок, мы и пришли.
Поляна была в форме огромного языка, вытянутого вдоль Суры, изрезанная небольшими долами и окружённая чёрным лесом. Трава была по пояс, но в тех местах, где были «латки» клубники, кроме неё ничего не росло. В разнотравье шевелилась, ползала и летала армия насекомых. Мелкие цикадки тучами прыгали из-под ног.
Крупные зелёные кузнечики громко стрекотали привлекая самок. Сорокопут-жулан наблюдал за людьми сидя на сухом прошлогоднем кусте репейника. В некоторых местах поляна была изрыта, как будто перепахана трактором.
— Деда, а кто тут так накопал.
— Это, Сергунок, кабаньи нАрыты, вот тут земля ещё свежая, этой ночью приходили.
— А почему они землю копают.
— Есть хотят, вот и роют своими рылами, ищут червей и съедобные корешки. Вот, посмотри-ка сюда — дед вытащил из рыхлой земли похожий на чёрный орешек корешок.
— Это клубешок белоголовника**, кабаны очень любят им лакомиться на лугах. Ещё они луковицы дикого лука ищут. А вот и луковичка, видишь какая, сморщенная, поэтому и не стал кабан её есть, не понравилась видно.
Дедушка очистил ножом клубенёк белоголовника, вытер чистой тряпицей и дал внуку.
— На-ка, попробуй, полезная вещь, с непривычки может и не понравится, но от голода спасёт.
Серёжа без опаски раскусил «орешек» и сморщился как от лимона. Вкус был необычный, резкий, но пожевав немного, мальчишка почувствовал некоторую сладость.
— Ничего — вынес вердикт внук — есть можно.
— Нам сегодня некогда, а вот пойдём на рыбалку, накопаем клубеньков и супец сварим, сныти добавим, борщевику, вкусно будет.
— Однако, внучок, пора нам и ягодки собирать, поезд вечером будет, но нам с «запасом» нужно выйти, чтобы успеть.
Дедушка вытащил из рюкзака корзину, алюминиевые пол-литровые кружки, кусок льняного холста с дырой посредине. Корзинку накрыл сверху холстиной, обвязал концы вокруг ручки.
— Вот теперь можно смело сыпать собранные ягоды прямо на холст, — сказал дед — они круглые, в дыру провалятся, а листочки и травинки наверху будут. Потом ягодки легче перебирать.
Урожай ягод был хороший, клубничка была вкусная, ароматная, с одной стороны красная, а с другой с белым бочком. Серёжа сначала принялся уплетать ягоды, но они быстро приелись и в большую кружку полетели первые крупные плоды.
Работа шла споро и Серёжа быстро наполнял кружку за кружкой, стараясь не отстать от деда. Правда, когда солнышко стало припекать, появились слепни и оводы, эти твари были ещё хуже комаров. Особенно раздражало их жужжание над ухом. Только внезапный повыв ветра давал мальчишке небольшую передышку.
Серёжа терпел, не подавал виду, не хватало ещё нюни распустить, тогда уж дедушка точно в другой раз в лес не возьмёт.
Часа в два пополудни набрали почти полную корзинку ягод.
— Всё, Сергунок, заканчивай с ягодами, сейчас перекусим, и идти нужно. А то на поезд опоздаем.
Дедушка достал краюху ржаного хлеба, пару сваренных вкрутую яиц, пару огурцов. Вот и весь обед, а что ещё нужно на природе, когда сам дух луговых трав насыщает и есть совсем не хочется.
Пообедали. Дедушка поставил корзину в рюкзак, кружки бросили в Серёжин рюкзачок. Рядом с полянкой протекал небольшой ручей, подошли к нему, напились прохладной водицы, умылись и потихоньку пошли сквозь густые заросли луговых трав.
Дедушка шёл впереди, опираясь на палку, внук сзади. Серёжа смотрел на широкую качающуюся спину деда и вспоминал его рассказы о войне. Представлял себя ловким разведчиком, который пробирается в тыл врага и узнаёт главные военные тайны фашистов. Как шёл к своим через дозоры неприятеля, ночевал без костра на голой земле и питался травами и удивительными корешками под названием белоголовник.
-------------------------------------------------------------------------------- * Клубникой в нашей местности называют Землянику зелёную (Fragaria viridis) ** Лабазник обыкновенный (Filipendula vulgaris)
хочу блаодарить Вас за удовольствие чтения Ваших рассказов - и не только потому, что они наводят на полузабытые воспоминания собственного детства, когда мы вместе с отцом ходили за грибами, за черникой, а иногда и за окаменелостями, которые нет-нет да встречаются в известняках родных для меня мест. Для меня Ваши прекрасные знания трав и растений очень обогощают мою лексику, добавляя объяснения там, где их в словарях не найти. Спасибо, Сергей!
Спасибо за добрые слова и поддержку. Ну что ж, буду продолжать писать рассказики о Науке дедушки Ивана К тому же, есть несколько сюжетов, главное, заставить себя сесть за "клаву".
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 171
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума